СЕМИЛЕТНЯЯ ВОЙНА (1756–1763), война коалиции Австрии, России, Франции, Саксонии, Швеции и Испании против Пруссии и Великобритании.

Война была вызвана двумя основными причинами. В первой половине 1750-х обострилось колониальное соперничество Франции и Великобритании в Северной Америке и Индии; захват французами долины р. Огайо привел в 1755 к началу вооруженного противостояния двух государств; формальное объявление войны последовало после французской оккупации в мае 1756 о.Менорка. Этот конфликт наложился на внутриевропейский конфликт Пруссии с ее соседями: усиление военно-политического могущества Пруссии в Центральной Европе и экспансионистская политика ее короля Фридриха II (1740–1786) угрожали интересам других европейских держав.

Инициатором создания антипрусской коалиции стала Австрия, у которой Фридрих II в 1742 отнял Силезию. Образование коалиции ускорилось после заключения 27 января 1756 в Вестминстере англо-прусского союзного договора. 1 мая 1756 Франция и Австрия официально вступили в военно-политический союз (Версальский пакт). Позже к австро-французской коалиции присоединилась Россия (февраль 1757), Швеция (март 1757) и почти все государства Германской империи, кроме Гессен-Касселя, Брауншвейга и Ганновера, находившегося с Великобританией в личной унии. Силы союзников насчитывали более 300 тыс., тогда как численность прусской армии составляла 150 тыс., а англо-ганноверского экспедиционного корпуса – 45 тыс.

Стремясь предупредить выступление своих противников, Фридрих II решил одним внезапным ударом покончить со своим главным врагом – Австрией. 29 августа 1756 он вторгся в союзное Австрии королевство Саксонию, чтобы через ее территорию прорваться в Богемию (Чехию). 10 сентября пала столица королевства Дрезден. 1 октября у Лобозица (Северная Богемия) была сорвана попытка австрийского фельдмаршала Броуна оказать помощь союзникам. 15 октября капитулировала блокированная в Пирнском лагере саксонская армия. Тем не менее сопротивление саксонцев задержало прусское наступление и дало возможность австрийцам завершить свои военные приготовления. Приближение зимы заставило Фридриха II прекратить кампанию.

Весной следующего 1757 прусские войска с трех сторон – из Саксонии (Фридрих II), Силезии (фельдмаршал Шверин) и Лаузица (герцог Брауншвейг-Бевернский) – вторглись в Богемию. Австрийцы под командованием Броуна и герцога Карла Лотарингского отошли к Праге. 6 мая Фридрих II нанес им поражение у горы Жижки и осадил Прагу. Однако 18 июня он был разбит австрийским фельдмаршалом Дауном под Колином; ему пришлось снять осаду Праги и отступить к Лейтмерицу в Северной Богемии. Неудача Фридриха II означала крах плана молниеносного разгрома Австрии.

В августе отдельный французский корпус принца Субиза вступил в Саксонию и соединился с имперской армией принца фон Гильдбургхаузена, планируя вторжение в Пруссию. Но 5 ноября Фридрих II наголову разгромил франко-имперские войска при Россбахе. В то же время австрийцы под началом Карла Лотарингского двинулись в Силезию; 12 ноября они взяли Швейдниц, 22 ноября разбили герцога Брауншвейг-Беверского под Бреславлем (совр. Вроцлав в Польше) и 24 ноября овладели городом. Однако 5 декабря Фридрих II нанес поражение Карлу Лотарингскому у Лейтена и вернул Силезию, за исключением Швейдница; австрийским главнокомандующим стал Даун.

На западе французская армия под командованием маршала д"Эстре в апреле 1757 заняла Гессен-Кассель и разбила 26 июля при Хастенбеке (на правом берегу Везера) англо-прусско-ганноверское войско герцога Камберлендского. 8 сентября герцог Камберлендский при посредничестве Дании заключил Клостерцевенскую конвенцию с новым французским командующим герцогом де Ришелье, по которой обязывался расформировать свое войско. Но английское правительство, которое 29 июня возглавил энергичный У.Питт Старший , аннулировало Клостерцевенскую конвенцию; герцог Камберлендский был заменен герцогом Фердинандом Брауншвейгским. 13 декабря он вытеснил французов за р.Аллер; Ришелье уступил свой пост графу Клермону, и тот отвел французскую армию за Рейн.

На востоке русская армия летом 1757 начала наступление на Восточную Пруссию; 5 июля она заняла Мемель. Попытка фельдмаршала Левальда остановить ее у Гросс-Егерсдорфа 30 августа 1757 закончилась сокрушительным поражением пруссаков. Однако русский командующий С.Ф.Апраксин по внутриполитическим мотивам (болезнь императрицы Елизаветы и перспектива воцарения пропрусски настроенного цесаревича Петра) отвел свои войска в Польшу; выздоровевшая Елизавета отправила Апраксина в отставку. Это заставило шведов, двинувшихся в сентябре 1757 на Штеттин, отступить к Штральзунду.

16 января 1758 новый русский командующий В.В.Фермор перешел границу и 22 января захватил Кенигсберг; Восточная Пруссия была объявлена русской провинцией; летом он проник в Неймарк и осадил Кюстрин на Одере. Когда план Фридриха II вторгнуться в Богемию через Моравию провалился из-за неудачной попытки взять Ольмюц в мае-июне, он в начале августа двинулся навстречу русским. Ожесточенное сражение при Цорндорфе 25 августа окончилось безрезультатно; обе стороны понесли огромные потери. Отступление Фермора в Померанию позволило Фридриху II повернуть силы против австрийцев; несмотря на поражение 14 октября от Дауна при Хохкирхе, он сохранил в своих руках Саксонию и Силезию. На западе угроза нового французского наступления была ликвидирована благодаря победе герцога Брауншвейгского над графом Клермоном при Крефельде 23 июня 1758.

В 1759 Фридрих II был вынужден на всех фронтах перейти к обороне. Главную опасность для него представляло намерение русского и австрийского командования начать совместные действия. В июле армия П.С.Салтыкова, сменившего Фермора, двинулась в Бранденбург на соединение с австрийцами; попытавшийся остановить ее прусский генерал Вендель был разгромлен 23 июля при Цюллихау. 3 августа у Кроссена русские соединились с корпусом австрийского генерала Лаудона и заняли Франкфурт-на-Одере; 12 августа они наголову разгромили Фридриха II при Кунерсдорфе; при известии об этом капитулировал прусский гарнизон Дрездена. Однако из-за разногласий союзники не развили свой успех и не воспользовались возможностью захватить Берлин: русские ушли зимовать в Польшу, а австрийцы в Богемию. Двигаясь через Саксонию, они окружили под Максеном (к югу от Дрездена) корпус прусского генерала Финка и 21 ноября принудили его к сдаче.

На западе в начале 1759 Субиз захватил Франкфурт-на-Майне и сделал его главной южной базой французов. Попытка герцога Брауншвейгского вернуть город окончилась его поражением 13 апреля при Бергене. Однако 1 августа он разбил армию маршала де Контада, осаждавшую Минден, и сорвал французское вторжение в Ганновер. Неудачей завершилась и попытка французов высадиться в Англии: 20 ноября адмирал Хоу уничтожил французскую флотилию у о.Бель-Иль.

В начале лета 1760 Лаудон вторгся в Силезию и 23 июня разгромил прусский корпус генерала Фуке при Ландесгуте, но 14–15 августа он потерпел поражение от Фридриха II при Лигнице. Осенью объединенная русско-австрийская армия под командованием Тотлебена совершила марш на Берлин и 9 октября заняла его, но уже 13 октября оставила столицу, взяв с нее огромную контрибуцию. Русские ушли за Одер; австрийцы отступили к Торгау, где 3 ноября были разбиты Фридрихом II и оттеснены к Дрездену; в руках пруссаков вновь оказалась почти вся Саксония. Несмотря на эти успехи, военно-политическое и экономическое положение Пруссии продолжало ухудшаться: у Фридриха II практически не осталось резервов; финансовые ресурсы были исчерпаны, и ему пришлось прибегать к практике порчи монеты.

7 июня 1761 англичане захватили о.Бель-Иль у западного побережья Франции. В июле герцог Брауншвейгский отразил очередное французское вторжение в Вестфалию, разбив маршала Брольи при Беллинхаузене у Падерборна. Разногласия между новым русским командующим А.Б.Бутурлиным и Лаудоном помешали осуществить план совместных русско-австрийских операций; 13 сентября Бутурлин отступил на восток, оставив с Лаудоном только корпус З.Г.Чернышева. Однако попытка Фридриха II заставить Лаудона уйти из Силезии провалилась; австрийцы овладели Швейдницем. На севере 16 декабря русско-шведские отряды взяли стратегически важную крепость Кольберг. В довершение всех этих неудач Фридриха II Испания заключила с Францией 15 августа 1761 Фамильный пакт, обязавшись вступить в войну на стороне союзников, а в Англии пал кабинет Питта Старшего; новое правительство лорда Бюта отказалось продлить в декабре договор о финансовой помощи Пруссии.

4 января 1762 Великобритания объявила войну Испании; после отказа Португалии разорвать союзные отношения с англичанами испанские войска оккупировали ее территорию. Однако в Центральной Европе после смерти 5 января русской императрицы Елизаветы ситуация кардинально изменилась в пользу Фридриха II; новый император Петр III приостановил военные действия против Пруссии; 5 мая он заключил с Фридрихом II мирный договор, вернув ему все завоеванные русскими войсками области и крепости. Его примеру 22 мая последовала Швеция. 19 июня Россия вступила в военный союз с Пруссией; корпус Чернышева присоединился к армии Фридриха II. После свержения Петра III 9 июля 1762 новая императрица Екатерина II разорвала военный союз с Пруссией, но сохранила в силе мирное соглашение. Россия, один из самых опасных противников Фридриха II, вышла из войны.

21 июля 1762 Фридрих II взял штурмом укрепленный лагерь Дауна у Буркерсдорфа и отвоевал у австрийцев всю Силезию; 9 октября пал Швейдниц. 29 октября принц Генрих Прусский разбил имперскую армию при Фрейберге и овладел Саксонией. На западе французы потерпели поражение при Вильгельмстане и потеряли Кассель. Корпус прусского генерала Клейста дошел до Дуная и взял Нюренберг.

На внеевропейском театре военных действий шла ожесточенная борьба между англичанами и французами за господство в Северной Америке и в Индии. В Северной Америке перевес был сначала на стороне французов, которые 14 августа 1756 захватили форт Осуиго, а 6 августа 1757 – форт Уильям-Генри. Однако весной 1758 англичане приступили к крупным наступательным операциям в Канаде. В июле они взяли крепость на о.Кап-Бретон, а 27 августа овладели фортом Фронтенак, установив контроль над озером Онтарио и прервав французские коммуникации между Канадой и долиной р. Огайо. 23 июля 1759 английский генерал Эмхерст захватил стратегически важный форт Тайкондерогу; 13 сентября 1759 английский генерал Вулф разбил маркиза де Монкальма на равнине Авраама под Квебеком и 18 сентября овладел этой цитаделью французского владычества в долине р.Св. Лаврентия. Попытка французов вернуть Квебек в апреле-мае 1760 провалилась. 9 сентября английский генерал Эмхерст взял Монреаль, завершив завоевание Канады.

В Индии успех также сопутствовал англичанам. На первом этапе военные действия сосредоточились в устье р. Ганг. 24 марта 1757 Роберт Клайв взял Чандернагор, а 23 июня разгромил при Пласси на р.Багирати войско бенгальского набоба Сираджа-уд-Даула, союзника Франции, и овладел всей Бенгалией. В 1758 Лалли, губернатор французских владений в Индии, начал наступление на англичан в Карнатике. 13 мая 1758 он взял форт Сент-Дэвид, а 16 декабря осадил Мадрас, однако прибытие английского флота заставило его 16 февраля 1759 отступить к Пондишери. В марте 1759 англичане захватили Масулипатам. 22 января 1760 Лалли потерпел поражение у Вандеваша от английского генерала Кута. Пондишери, последний оплот французов в Индии, осажденный англичанами в августе 1760, капитулировал 15 января 1761.

После вступления в войну Испании англичане нанесли удар по ее владениям в Тихом океане, захватив Филиппинские о-ва, и в Вест-Индии, овладев 13 августа 1762 крепостью Гавана на о.Куба.

Взаимное истощение сил к концу 1762 заставило воюющие стороны начать мирные переговоры. 10 февраля 1763 Великобритания, Франция и Испания заключили Парижский мир, по которому французы уступили англичанам в Северной Америке о.Кап-Бретон, Канаду, долину р.Огайо и земли к востоку р.Миссисипи, за исключением Нового Орлеана, в Вест-Индии острова Доминика, Сент-Винсент, Гренада и Тобаго, в Африке Сенегал и почти все свои владения в Индии (кроме пяти крепостей); испанцы отдали им Флориду, получив взамен от французов Луизиану. 15 февраля 1763 Австрия и Пруссия подписали Губертсбургский мирный договор, восстановивший довоенный statu quo; Пруссия сохранила Силезию, гарантировав ее населению свободу католического вероисповедания.

Результатом войны стало утверждение полной гегемонии Великобритании на морях и резкое ослабление колониального могущества Франции. Пруссия сумела сохранить статус великой европейской державы. Эпоха преобладания австрийских Габсбургов в Германии окончательно ушла в прошлое. Отныне в ней установилось относительное равновесие двух сильных государств – Пруссии, доминирующей на севере, и Австрии, доминирующей на юге. Россия, хотя и не приобрела никаких новых территорий, укрепила свой авторитет в Европе и продемонстрировала свои немалые военно-политические возможности.

Иван Кривушин

Семилетняя война

Быстрое усиление Пруссии вызвало общую зависть и тревогу среди европейских держав. Австрия, потеряв в 1734 году Силезию, жаждала реванша. Францию тревожило сближение Фридриха II с Англией. Русский канцлер Бестужев считал Пруссию злейшим и опаснейшим врагом Российской империи.

Еще в 1755 году Бестужев хлопотал о заключении так называемого субсидного договора с Англией. Англии надлежало дать золото, а России – выставить 30–40 тысяч войска. «Прожекту» этому так и суждено было остаться «прожектом». Бестужев, правильно учитывая значение для России «прусской опасности», обнаруживает в то же время полное отсутствие зрелости суждения.

Он полагает сокрушить Пруссию Фридриха II «корпусом в 30–40 тысяч», а за деньгами обращается не к кому иному, как к союзнице Пруссии – Англии. При таких обстоятельствах в январе 1756 года Пруссия заключила союз с Англией, ответом на что явилось образование тройственной коалиции из Австрии, Франции и России, к которым присоединились Швеция и Саксония.

Австрия требовала возвращения Силезии, России была обещана Восточная Пруссия (с правом обмена ее у Польши на Курляндию), Швеция и Саксония соблазнены другими прусскими землями: первая – Померанией, вторая – Лузацией. Вскоре к этой коалиции примкнули почти все немецкие княжества. Душой всей коалиции явилась Австрия, выставлявшая наибольшую армию и располагавшая лучшей дипломатией. Австрия очень ловко сумела заставить всех своих союзников, и главным образом Россию, обслуживать ее интересы.

Пока союзники делили шкуру неубитого медведя, Фридрих, окруженный врагами, решил не дожидаться их ударов, а начать самому. В августе 1756 года он первый открыл военные действия, пользуясь неготовностью союзников, вторгся в Саксонию, окружил саксонскую армию в лагере у Пирны и заставил ее сложить оружие. Саксония сразу же выбыла из строя, а плененная ее армия почти целиком перешла на прусскую службу.

Русской армии поход был объявлен в октябре 1756 года и в течение зимы она должна была сосредоточиться в Литве. Главнокомандующим назначен был фельдмаршал граф Апраксин, поставленный в самую тесную зависимость от Конференции – учреждения, заимствованного от австрийцев и представлявшего собою в русских условиях ухудшенное издание пресловутого «гофкригсрата». Членами Конференции были: канцлер Бестужев, князь Трубецкой, фельдмаршал Бутурлин, братья Шуваловы. Впрочем, одним этим наше «австрофильство» не ограничивалось, а шло гораздо далее: Конференция сразу попала всецело под австрийское влияние и, командуя армией за тысячу верст от Петербурга, руководилась, казалось, в первую очередь соблюдением интересов венского кабинета.

В 1757 году определилось три главных театра, существовавших затем в продолжение всей Семилетней войны – Франко-имперский, главный, или Австрийский, и Русский.

Фузилер, обер-офицер, гренадеры Тенгинского пехотного полка, 1732–1756 гг. Раскрашенная гравюра

Кампанию открыл Фридрих, двинувшись в конце апреля с разных сторон – концентрически – в Богемию. Он разбил под Прагой австрийскую армию принца Карла Лотарингского и запер ее в Праге. Однако на выручку ей двинулась вторая австрийская армия Дауна, разбившая Фридриха при Колине (июнь). Фридрих отступил в Саксонию, и к концу лета его положение сделалось критическим. Пруссия была окружена 300 000 врагов. Король поручил оборону против Австрии герцогу Бевернскому, а сам поспешил на Запад. Подкупив главнокомандующего северной французской армией герцога Ришелье и заручившись его бездействием, он, после некоторых колебаний, вызванных дурными известиями с Востока, обратился на южную франко-имперскую армию. Фридрих II не был бы пруссаком и германцем, если бы действовал одними честными способами.

С двадцатиоднотысячной армией он наголову разгромил 64 000 франко-имперцев Субиза под Росбахом, а затем двинулся в Силезию, где Бевернский был тем временем разбит под Бреславлем. 5 декабря Фридрих обрушился на австрийцев и буквально испепелил их армию в знаменитом сражении при Лейтене. Это – самая блестящая из всех кампаний Фридриха; по словам Наполеона, за один Лейтен он достоин именоваться великим полководцем.

Русская армия, оперировавшая на второстепенном восточно-прусском театре войны, оставалась в стороне от главных событий кампании 1757 года. Сосредоточение ее в Литве заняло всю зиму и весну. В войсках был большой некомплект, особенно чувствовавшийся в офицерах.

В поход шли отнюдь не с легким сердцем. Пруссаков у нас побаивались. Со времен Петра I и, особенно, Анны, немец являлся для нас существом заповедным – иного, высшего порядка, учителем и начальником. Пруссак же был прямо всем немцам немец. «Фредерик, сказывают, самого француза бивал, а цесарцев и паче – где уж нам многогрешным супротив него устоять!..» Так рассуждали, меся своими башмаками литовскую грязь, будущие победители под Пальцигом и Кунерсдорфом. Скверная русская привычка всегда умалять себя в сравнении с иностранцем… После первой стычки на границе, где три наших драгунских полка были опрокинуты прусскими гусарами, всей армией овладела «превеликая робость, трусость и боязнь», сказывавшиеся, впрочем, на верхах гораздо сильнее, чем на низах.

К маю месяцу сосредоточение нашей армии на Немане окончилось. В ней насчитывалось 89 000 человек, из коих годных к бою – «действительно сражающих» не более 50–55 тысяч, остальные нестроевые всякого рода, либо неорганизованные, вооруженные луками и стрелами калмыки.

Пруссию обороняла армия фельдмаршала Левальда (30 500 регулярных и до 10 000 вооруженных жителей). Фридрих, занятый борьбой с Австрией и Францией, относился к русским пренебрежительно:

«русские же варвары не заслуживают того, чтобы о них здесь упоминать», – заметил он как-то в одном из своих писем.

Русский главнокомандующий зависел всецело от петербургской Конференции. Он не имел права распоряжаться войсками без формальной каждый раз на то «апробации» кабинета, не имел права проявлять инициативу в случае изменения обстановки и должен был сноситься по всяким мелочам с Петербургом. В кампанию 1757 года Конференция предписала ему маневрировать так, чтобы для него «все равно было прямо на Пруссию или влево через всю Польшу в Силезию маршировать». Целью похода ставилось овладение Восточной Пруссией, но Апраксин до июня не был уверен, что часть его армии не будет послана в Силезию для усиления австрийцев.

С. Ф. Апраксин. Неизвестный художник

25 июня авангард Фермера овладел Мемелем, что послужило сигналом к открытию кампании. Апраксин шел с главными силами на Вержболово и Гумбинен, выслав авангард генерала Сибильского – 6000 коней, к Фридланду для действия в тыл пруссакам. Движение нашей армии отличалось медлительностью, что объясняется административными неурядицами, обилием артиллерии и опасением прусских войск, о коих ходили целые легенды. 10 июля главные силы перешли границу, 15-го прошли Гумбинен и 18-го заняли Инстербург. Конница Сибильского не оправдала возлагавшихся на нее надежд, как полтораста лет спустя – на этих же местах, не оправдает их отряд хана Нахичеванского… Левальд поджидал русских на сильной позиции за рекой Алле, у Велау. Соединившись с авангардом – Фермером и Сибильским, Апраксин 12 августа двинулся на Алленбург, в глубокий обход позиции пруссаков. Узнав об этом движении, Левальд поспешил навстречу русским и 19 августа атаковал их при Гросс-Егернсдорфе, но был отбит. У Левальда в этом сражении было 22 000 человек, Апраксин имел до 57 000, из них, однако, половина не приняла участия в деле. Участь боя решил Румянцев, схвативший пехоту авангарда и пошедший с ней через лес напролом в штыки. Пруссаки этой атаки не выдержали. Трофеями победы было 29 орудий и 600 пленных. Урон пруссаков – до 4000, наш– свыше 6000. Эта первая победа имела самое благотворное влияние на войска, показав им, что пруссак не хуже шведа и турка бежит от русского штыка. Заставила она призадуматься и пруссаков.

После егернсдорфского сражения пруссаки отошли к Веслау. Апраксин двинулся за ними и 25 августа стал обходить их правый фланг. Левальд не принял боя и отступил. Собранный Апраксиным военный совет постановил, ввиду затруднительности продовольствия армии, отступить к Тильзиту, где привести в порядок хозяйственную часть. 27 августа началось отступление, произведенное весьма скрытно (пруссаки узнали о том лишь 4 сентября). На марше выяснилось, что вследствие полного неустройства невозможно перейти в наступление этой же осенью и решено отступить в Курляндию. 13 сентября покинут Тильзит, причем русский военный совет постановил уклониться от боя с авангардом Левальда несмотря на все наше превосходство в силе; «трусости и боязни», конечно, уже и в помине не было, но пресловутая «робость», видно, не успела окончательно покинуть наших старших начальников. 16 сентября вся армия отведена за Неман. Кампания 1757 года окончилась безрезультатно вследствие необычайного стеснения действий главнокомандующего кабинетными стратегами и расстройства хозяйственной части.

Мушкетерские штаб– и обер-офицеры лейб-гвардии Преображенского полка, 1762 г. Раскрашенная гравюра

Обер-офицер и рейтар лейб-гвардии Конного полка, 1732–1742 гг. Раскрашенная гравюра

Обер-офицер Конного полка, 1742–1762 гг. Раскрашенная гравюра

Конференция требовала немедленного перехода в наступление, как то обещала союзникам наша дипломатия. Апраксин ответил отказом, был отрешен от должности и предан суду, умер от удара, не дождавшись суда. С ним поступили несправедливо, Апраксин сделал все, что мог бы сделать на его месте любой начальник средних дарований и способностей, поставленный действительно в невозможное положение и связанный по рукам и ногам Конференцией.

Вместо Апраксина главнокомандующим был назначен генерал Фермер – отличный администратор, заботливый начальник (Суворов вспоминал о нем как о «втором отце»), но вместе с тем суетливый и нерешительный. Фермер занялся устройством войск и налаживанием хозяйственной части.

Фридрих II, пренебрежительно относясь к русским, не допускал и мысли, что русская армия будет в состоянии проделать зимний поход. Он направил всю армию Левальда в Померанию против шведов, оставив в Восточной Пруссии всего 6 гарнизонных рот. Фермер знал это, но, не получая приказаний, не двигался с места.

Тем временем Конференция, чтобы опровергнуть ходившие в Европе стараниями прусских «газетиров» предосудительные мнения о боевых качествах российских войск, приказала Фермеру по первому снегу двинуться в Восточную Пруссию.

В первый день января 1758 года колонны Салтыкова и Румянцева (30 000) перешли границу. 11 января занят Кенигсберг, а вслед затем и вся Восточная Пруссия, обращенная в русское генерал-губернаторство. Мы приобретали ценную базу для дальнейших операций и, собственно говоря, достигли поставленной нами цели войны. Прусское население, приведенное к присяге на русское подданство еще Апраксиным, не противилось нашим войскам, местные же власти настроены были благожелательно к России. Овладев Восточной Пруссией, Фермер хотел было двинуться на Данциг, но был остановлен Конференцией, предписавшей ему обождать прибытия «Обсервационного корпуса», демонстрировать совместно со шведами на Кюстрин, а затем идти с армией на Франкфурт. В ожидании летнего времени Фермер расположил большую часть армии у Торна и Познани, не особенно заботясь о соблюдении нейтралитета Речи Посполитой.

2 июля армия тронулась к «Франфору», как ей указано. Она насчитывала 55 000 бойцов. Расстройство Обсервационного корпуса, незнание местности, затруднения с продовольствием и постоянные вмешательства Конференции привели к напрасной трате времени, продолжительным остановкам и контр маршам. Все маневры производились под прикрытием конницы Румянцева в 4000 сабель, действия которой можно назвать образцовыми.

Военный совет постановил не ввязываться в бой с корпусом Дона, предупредившим нас во Франкфурте, и идти на Кюстрин для связи со шведами. 3 августа наша армия подошла к Кюстрину и 4-го приступила к его бомбардированию.

На выручку угрожаемому Бранденбургу поспешил сам Фридрих П. Оставив против австрийцев 40 000 человек, он с 15 000 двинулся на Одер, соединился с корпусом Дона и пошел вниз по Одеру на русских. Фермер снял осаду Кюстрина и 11 августа отступил к Цорндорфу, где занял крепкую позицию. За высылкой на переправы через Одер дивизии Румянцева, в строю русской армии было 42 000 человек при 240 орудиях. У пруссаков было 33 000 и 116 орудий.

Фридрих обошел русскую позицию с тыла и вынудил нашу армию дать ему сражение с перевернутым фронтом. Кровопролитное цорндорфское побоище 14 августа не имело тактических последствий. Обе армии «разбились одна о другую». В моральном отношении Цорндорф является русской победой и жестоким ударом для Фридриха. Тут, что называется, «нашла коса на камень» – и прусский король увидел, что «этих людей можно скорее перебить, чем победить».

Здесь же он испытал и первое свое разочарование: хваленая прусская пехота, изведав русского штыка, отказалась атаковать вторично. Честь этого кровавого дня принадлежит латникам Зейдлица и тем старым полкам железной русской пехоты, о которых разбился порыв их лавин… Русской армии пришлось перестраивать фронт уже под огнем. Правый и левый ее фланги разделялись оврагом. Обходной маневр Фридриха припирал нашу армию к реке Митчель и превратил главную выгоду цорндорфской нашей позиции в чрезвычайную невыгоду, река очутилась в тылу. Со стороны Фермера, совершенно не управлявшего боем, не было сделано ни малейшей попытки согласовать действия двух разобщенных масс, и это позволило Фридриху обрушиться сперва на правый наш фланг, затем на левый. В обоих случаях прусская пехота была отражена и опрокинута, но, преследуя ее, русские расстроились и попали под удар прусских конных масс. У нас кавалерии почти не было, всего 2700, остальные при Румянцеве. К концу сражения фронт армий составил прямой угол с первоначальным фронтом, поле битвы и трофеи на нем были как бы поделены пополам.

Наш урон – 19 500 убитыми и ранеными, 3000 пленными, 11 знамен, 85 орудий – 54 процента всей армии. В строю Обсервационного корпуса из 9143 человек осталось всего 1687.

У пруссаков – 10 000 убитыми и ранеными, 1500 пленными, 10 знамен и 26 орудий – до 35 процентов всего состава. Стойкость русских Фридрих II поставил в пример собственным войскам, особенно пехоте.

Притянув к себе Румянцева, Фермер мог бы возобновить сражение с большими шансами на успех, но он упустил эту возможность. Фридрих отступил в Силезию – Фермер же задался целью овладеть сильно укрепленным Кольбергом в Померании. Он действовал нерешительно и в конце октября отвел армию на зимние квартиры по Нижней Висле. Кампания 1758 года – успешный зимний и безрезультатный летний походы – была для русского оружия в общем благоприятной.

На остальных фронтах Фридрих продолжал активную оборону, действуя по внутренним операционным линиям. При Гохкирхе он потерпел поражение, Даун напал на него ночью, но нерешительность Дауна, не посмевшего воспользоваться своей победой, несмотря на двойное превосходство в силах, выручила пруссаков.

В. В. Фермер. Художник А. П. Антропов

К открытию кампании 1759 года качество прусской армии было уже не то, что в предыдущие годы. Много погибло боевых генералов и офицеров, старых и испытанных солдат. В ряды приходилось ставить пленных и перебежчиков наравне с необученными рекрутами. Не имея уже тех сил, Фридрих решил отказаться от обычной своей инициативы в открытии кампании и выждать сперва действий союзников, чтобы потом маневрировать на их сообщения. Будучи заинтересован в кратковременности кампании ввиду скудости своих средств, прусский король стремился замедлить начало операций союзников, и с этой целью предпринял конницей набеги по их тылам для уничтожения магазинов. В ту эпоху магазинного довольствия армий и «пяти переходной системы» уничтожение магазинов влекло за собой срыв плана кампании. Первый налет, произведенный на русский тыл в Познани небольшими силами в феврале, сошел пруссакам в общем благополучно, хотя и не причинил особенного вреда русской армии. Румянцев тщетно указывал Фермеру при занятии квартир на всю невыгоду и опасность кордонного расположения. Это послужило даже причиной их размолвки. На 1759 год Румянцев не получил должности в действующей армии, а назначен инспектором тыла, откуда вытребован в армию уже Салтыковым. Другой набег в тыл австрийцев в апреле был гораздо успешнее, и австрийская главная квартира до того была им напугана, что отказалась от всяких активных действий в течение весны и начала лета.

Тем временем петербургская Конференция, окончательно подпав под влияние Австрии, выработала на 1759 год план операций, по которому русская армия становилась вспомогательной для австрийской. Ее предполагалось довести до 120 000, из коих 90 000 двинуть на соединение с цесарцами, а 30 000 оставить на Нижней Висле.

При этом главнокомандующему совершенно не указывалось, где именно соединиться с австрийцами и чем руководствоваться при совершении операций «вверх либо вниз по течению Одера».

Укомплектовать армию не удалось и до половины предположенного – ввиду настойчивых требований австрийцев пришлось выступить в поход до прибытия пополнений. В конце мая армия выступила от Бромберга на Познань и, двигаясь медленно, прибыла туда лишь в 20-х числах июня. Здесь был получен рескрипт Конференции, назначавший главнокомандующим графа Салтыкова, Фермер получал одну из 3 дивизий. Салтыкову предписывалось соединиться с австрийцами в пункте, где эти последние того пожелают, затем ему приказывалось, «не подчиняясь Дауну, слушать его советов» – отнюдь не жертвуя армией ради австрийских интересов – и, в довершение всего, не вступать в бой с превосходными силами.

Фридрих II, уверенный в пассивности Дауна, перебросил с «австрийского» фронта на «русский» 30 000 – и решил разбить русских до соединения их с австрийцами. Пруссаки действовали вяло и пропустили удобный случай разбить русскую армию по частям.

Не смущаясь присутствием этой сильной неприятельской массы на своем левом фланге, Салтыков двинулся 6 июля от Познани в южном направлении – на Каролат и Кроссен для соединения там с австрийцами. У него в подчинении было до 40 000 строевых. Русская армия блистательно совершила чрезвычайно рискованный и отважный фланговый марш, причем Салтыков принял меры на случай, если армия будет отрезана от своей базы – Познани.

П. С. Салтыков. Гравюра

Пруссаки поспешили за Салтыковым, чтобы опередить его у Кроссена. 12 июля в сражении под Пальцигом они были разбиты и отброшены за Одер – под стены кроссенской крепости. В пальцигскую баталию 40 000 русских при 186 орудиях сражалось с 28 000 пруссаков. Против линейного боевого порядка последних Салтыков применил эшелонирование в глубину и игру резервами, что и дало нам победу, к сожалению, не доведенную достаточно энергичным преследованием противника до полного уничтожения пруссаков.

Наш урон – 894 убитых, 3897 раненых У пруссаков потери оказались в 9000 человек: 7500 выбывших в бою и 1500 дезертировавших На самом деле их урон был гораздо значительнее, и его можно полагать не меньшим 12 000, одних убитых пруссаков погребено русскими 4228 тел. Взято 600 пленных, 7 знамен и штандартов, 14 орудий.

Все это время Даун бездействовал. Свои планы австрийский главнокомандующий основывал на русской крови. Опасаясь вступить в сражение с Фридрихом, несмотря на двойное превосходство свое в силах, Даун стремился подвести русских под первый огонь и притянуть их к себе – в глубь Силезии. Но Салтыков, успевший «раскусить» своего австрийского коллегу, не поддался на эту «стратажему», а решил после пальцигской победы двинуться на Франкфурт и угрожать Берлину.

Это движение Салтыкова одинаково встревожило и Фридриха, и Дауна. Прусский король опасался за свою столицу, австрийский главнокомандующий не желал победы, одержанной одними русскими без участия австрийцев (что могло бы иметь важные политические последствия). Поэтому, пока Фридрих сосредоточивал свою армию в берлинском районе, Даун, «заботливо охраняя» оставленный против него слабый прусский заслон, двинул к Франкфурту корпус Лаудона, приказав ему предупредить там русских и поживиться контрибуцией. Хитроумный этот расчет не оправдался: «Франфор» был уже 19 июля занят русскими.

Овладев Франкфуртом, Салтыков намеревался двинуть Румянцева с конницей на Берлин, но появление там Фридриха заставило его отказаться от этого плана. По соединении с Лаудоном он располагал 58 000 человек, с которыми занял крепкую позицию у Кунерсдорфа.

Против 50 000 пруссаков Фридриха в берлинском районе сосредоточилось таким образом три массы союзников: с востока 58 000 солдат Салтыкова, в 80 верстах от Берлина; с юга 65 000 Дауна, в 150 верстах; с запада 30 000 имперцев, в 100 верстах Фридрих решил выйти из этого несносного положения, атаковав всеми своими силами наиболее опасного врага, врага наиболее выдвинувшегося вперед, наиболее храброго и искусного, притом не имевшего обычая уклоняться от боя, короче говоря – русских.

Рейтар Конного полка, 1742–1762 гг. Раскрашенная гравюра

1 августа он обрушился на Салтыкова и в происшедшем на кунерсдорфской позиции жестоком сражении – знаменитой «Франфорской баталии» – был наголову разбит, потеряв две трети своей армии и всю артиллерию. Фридрих намеревался было обойти русскую армию с тыла, как при Цорндорфе, но Салтыков не был Фермером: он немедленно повернул фронт кругом. Русская армия была сильно эшелонирована в глубину на сравнительно узком фронте. Фридрих сбил первые две линии, захватив до 70 орудий, но атака его захлебнулась, причем погибла кавалерия Зейдлица, несвоевременно ринувшаяся на нерасстроенную русскую пехоту. Перейдя в сокрушительное контрнаступление во фронт и фланг, русские опрокинули армию Фридриха, а кавалерия Румянцева совершенно доконала пруссаков, бежавших кто куда мог. Из 48 000 человек королю не удалось собрать непосредственно после боя и десятой части! Окончательный свой урон пруссаки показывают в 20 000 в самом бою и свыше 2000 дезертиров при бегстве. На самом деле их потеря должна быть не менее 30 000. Нами погребено на месте 7627 прусских трупов, взято свыше 4500 пленных, 29 знамен и штандартов и все 172 бывших в прусской армии орудия. Русский урон – до 13 500 человек (третья часть войска): 2614 убитыми, 10 863 ранеными. В австрийском корпусе Лаудона убыло около 2500. Всего союзники лишились 16 000 человек. Отчаяние Фридриха II лучше всего сказывается в его письме к одному из друзей детства, написанном на следующий день: «От армии в 48 000 у меня в эту минуту не остается и 3000. Все бежит, и у меня нет больше власти над войском… В Берлине хорошо сделают, если подумают о своей безопасности. Жестокое несчастье, я его не переживу. Последствия битвы будут еще хуже самой битвы: у меня нет больше никаких средств, и, сказать правду, считаю все потерянным. Я не переживу потери моего отечества. Прощай навсегда». Преследование велось накоротке; у Салтыкова после сражения оставалось не свыше 23 000 человек, и он не мог пожать плодов своей блистательной победы.

Даун, снедаемый завистью к Салтыкову, ничего не сделал со своей стороны для его облегчения, праздными же «советами» лишь досаждал русскому главнокомандующему.

Фридрих II пришел в себя после Кунерсдорфа, бросил мысли о самоубийстве и вновь принял звание главнокомандующего (которое сложил с себя вечером «Франфорской баталии»); 18 августа под Берлином у Фридриха было уже 33 000 человек и он мог спокойно взирать на будущее. Бездействие Дауна спасло Пруссию.

Австрийский главнокомандующий склонил Салтыкова двинуться в Силезию для совместного наступления на Берлин, но одного рейда прусских гусар в тыл было достаточно для поспешной ретирады Дауна в исходное положение… Обещанного для русских довольствия он не заготовил.

Возмущенный Салтыков решил действовать самостоятельно и направился к крепости Глогау, но Фридрих, предугадав его намерение, двинулся параллельно Салтыкову с целью его предупредить. У обоих было по 24 000 солдат, и Салтыков решил на этот раз в бой не ввязываться: рисковать и этими войсками за 500 верст от своей базы он считал нецелесообразным. Фридрих, помня Кунерсдорф, не настаивал на сражении. 14 сентября противники разошлись, а 19-го Салтыков отошел на зимние квартиры к реке Варте. У победителя при Кунерсдорфе, получившего фельдмаршальский жезл, хватило гражданского мужества предпочесть интересы России интересам Австрии и отвергнуть требование Конференции, настаивавшей на зимовке в Силезии совместно с австрийцами и наряде 20–30 тысяч русской пехоты в корпус Лаудона. Уже прибыв на Варту, Салтыков, по настоянию австрийцев, показал вид, что возвращается в Пруссию. Этим он спас доблестного Дауна и его восьмидесятитысячную армию от померещившегося цесарскому полководцу наступления пруссаков.

Офицер и сержант лейб-компании, 1742–1762 гг. Раскрашенная гравюра

Кампания 1759 года могла решить участь Семилетней войны, а вместе с ней и участь Пруссии. По счастью для Фридриха, противниками он имел, кроме русских, еще и австрийцев.

В кампанию 1760 года Салтыков полагал овладеть Данцигом, Кольбергом и Померанией, а оттуда действовать на Берлин. Но «доморощенные австрийцы» на своей Конференции решили иначе и снова посылали русскую армию «на побегушки» к австрийцам в Силезию – победителей при Кунерсдорфе все равняли по побежденным при Лейтене! Вместе с тем Салтыкову было указано и «сделать попытку» овладения Кольбергом – действовать по двум диаметрально противоположным операционным направлениям. Положение Салтыкова осложнялось еще и тем, что австрийцы не осведомляли его ни о движениях Фридриха, ни о своих собственных. В конце июня Салтыков с 60 000 и запасом провианта на 2 месяца выступил из Познани и медленно двинулся к Бреславлю, куда тем временем направились и австрийцы Лаудона. Однако пруссаки заставили Лаудона отступить от Бреславля, а прибывший в Силезию Фридрих II разбил его (4 августа) при Лигнице. Фридрих II с 30 000 прибыл из Саксонии форсированным маршем, пройдя 280 верст в 5 дней (армейский переход – 56 верст). Австрийцы требовали перевода корпуса Чернышева на левый берег Одера – в пасть врагу, но Салтыков воспротивился этому и отошел к Гернштадту, где армия и простояла до 2 сентября. В конце августа Салтыков опасно заболел и сдал начальство Фермеру, который сперва пытался осаждать Глогау, а затем 10 сентября отвел армию под Кроссен, решив действовать по обстоятельствам. Следующий факт отлично характеризует Фермера. Лаудон просил его помощи при предположенной им осаде Глогау.

Фермер, шагу не ступавший без разрешения Конференции, уведомил об этом Петербург. Пока за 1500 верст писались туда и обратно сношения и отношения, Лаудон передумал и решил осадить не Глогау, а Кемпен, о чем и поставил в известность Фермера. Тем временем получился рескрипт Конференции, разрешавший движение на Глогау. Фермер, слишком уж хорошо дисциплинированный полководец, двинулся на Глогау, несмотря на то, что движение это, в связи с изменившейся обстановкой, теряло всякий смысл. Пройдя к крепости, Фермер увидел, что взять ее без осадной артиллерии невозможно. Корпус Чернышева с кавалерией Тотлебена и казаками Краснощекова, всего 23 000, наполовину конницы, отправлен в набег на Берлин.

Офицер Мушкетерского принца Вильгельма полка, 1762 г. Раскрашенная гравюра

Гвардейский гренадерский офицер. Гравюра

Гобоист, флейщик и барабанщик Мушкетерского полка, 1756–1761 гг. Раскрашенная гравюра

Взятие крепости Кольберг в ходе Семилетней войны. Художник А. Коцебу

Флейщик лейб-гвардии Преображенского полка, 1763–1786 гг. Гравюра

23 сентября Тотлебен атаковал Берлин, но был отбит, а 28-го Берлин сдался. В набеге на Берлин кроме 23 000 русских участвовало 14 000 австрийцев Ласси. Столицу защищало 14 000 пруссаков, из коих 4000 взято в плен. Разрушены монетный двор, арсенал и взята контрибуция. Прусские «газетиры», писавшие, как мы видели, всякие пасквили и небылицы про Россию и русскую армию, надлежаще перепороты. Мероприятие это навряд ли сделало их особенными русофилами, но является одним из самых утешительных эпизодов нашей истории. Пробыв в неприятельской столице четыре дня, Чернышев и Тотлебен удалились оттуда при приближении Фридриха. Важных результатов налет не имел.

Когда выяснилась невозможность сколько-нибудь продуктивного сотрудничества с австрийцами, Конференция вернулась к первоначальному плану Салтыкова и предписала Фермеру овладеть Кольбергом в Померании. Занятый организацией набега на Берлин, Фермер двинул под Кольберг дивизию Олица. Прибывший в армию новый главнокомандующий фельдмаршал Бутурлин (Салтыков все болел) снял, ввиду позднего времени года, осаду Кольберга и в октябре отвел всю армию на зимние квартиры по Нижней Висле. Кампания 1760 года не принесла результатов…

В 1761 году, по примеру ряда прошлых кампаний, русская армия была двинута в Силезию к австрийцам.

От Торна она пошла обычной своей дорогой на Познань и к Бреславлю, но в этом последнем пункте была упреждена Фридрихом. Пройдя мимо Бреславля, Бутурлин связался с Лаудоном. Вся кампания прошла в маршах и маневрах. В ночь на 29 августа Бутурлин решил атаковать Фридриха под Гохкирхеном, но прусский король, не надеясь на свои силы, уклонился от боя. В сентябре Фридрих II двинулся было на сообщения австрийцев, но русские, быстро соединившись с этими последними, помешали тому и заставили Фридриха отступить в укрепленный лагерь при Бунцельвице. Затем Бутурлин, усилив Лаудона корпусом Чернышева, отошел в Померанию. 21 сентября Лаудон штурмом взял Швейдниц, причем особенно отличились русские, а вскоре после того обе стороны стали на зимние квартиры. При штурме Швейдница 2 русских батальона первыми взошли на валы, открыли затем ворота австрийцам и стали в полном порядке с ружьем у ноги на валах, в то время как у их ног австрийцы предавались разгулу и грабежу. Союзники лишились 1400 человек. Пруссаков сдалось 2600 при 240 орудиях, 1400 убито.

Действовавший отдельно от главной армии корпус Румянцева 5 августа подошел к Кольбергу и осадил его. Крепость оказалась сильной, и осада, веденная при помощи флота, длилась четыре месяца, сопровождаясь в то же время действиями против прусских партизан в тылу осадного корпуса. Лишь непреклонная энергия Румянцева позволила довести осаду до конца – три раза созванный военный совет высказывался за отступление. Наконец, 5 декабря Кольберг сдался, было взято 5000 пленных, 20 знамен, 173 орудия, и это было последним подвигом русской армии в Семилетнюю войну.

Донесение о сдаче Кольберга застало императрицу Елизавету на смертном одре… Вступивший на престол император Петр III – горячий поклонник Фридриха – немедленно прекратил военные действия с Пруссией, вернул ей все завоеванные области (Восточная Пруссия 4 года находилась в русском подданстве) и приказал корпусу Чернышева состоять при прусской армии. В кампанию 1762 года весною корпус Чернышева совершал набеги на Богемию и исправно рубил вчерашних союзников-австрийцев, к которым русские во все времена – а тогда в особенности – питали презрение. Когда в начале июля Чернышев получил повеление вернуться в Россию, где в то время произошел переворот, Фридрих упросил его остаться еще «денька на три» – до сражения, которое он дал 10 июля при Буркерсдорфе. В этом сражении русские не участвовали, но одним своим присутствием сильно напугали австрийцев, ничего еще не знавших о петербургских событиях.

Так печально и неожиданно закончилась для нас прославившая русское оружие Семилетняя война.

Офицер Гренадерского принца Вильгельма полка, 1762 г. Раскрашенная гравюра

Война с Россией - это такая война, где знаешь, как начать, но не знаешь, чем она кончится Допрос начальника штаба оперативного управления войсками при ставке верховного главнокомандования немецкими вооруженными силами генерала армии Альфреда ЙодляТак уж получилось, что