На уроках литературы в старших классах преподаватели обязательно должны читать стих «Смерть поэта» Лермонтова Михаила Юрьевича детям. Это одно из самых знаменитых произведений поэта. Его обычно всегда задают учить полностью наизусть. На нашем сайте можно прочитать стих онлайн или бесплатно скачать на ноутбук или другой гаджет.

Текст стихотворения Лермонтова «Смерть поэта» был написан в 1837 году. Посвящен он А. Пушкину. Всем известно, что Михаил Юрьевич в свое время был одним из тех людей, кому очень нравилось творчество Александра Сергеевича. Он читал многие его произведения, восхищался ими. Внезапная гибель поэта сильно потрясла Лермонтова, поэтому все его мысли и переживания по этому поводу, в конце концов, «вылились» на бумагу. Он написал сильное стихотворение, в котором он обличил не только прямого убийцу Пушкина, но и косвенных. Тех, кто поспособствовал разгоранию конфликта между двумя людьми.

Начинается произведение с небольшого эпиграфа, в котором Лермонтов обращается к царю. Он просит его наказать виновников смерти Пушкина. Затем идет само стихотворение. Оно состоит из 2 разных по объему частей. В первой он пишет о причинах, по которым погиб поэт. По его мнению, настоящий виновник смерти Александра Сергеевича не Дантес, а светское общество. Оно постоянно высмеивало поэта при жизни, а после смерти же начало притворно о нем горевать. В первой части мы встречаем строчку о том, что свершился приговор судьбы. Лермонтов пишет так неспроста. Он, таким образом, отсылает нас к биографии Пушкина, из которой мы узнаем, что смерть на дуэли ему еще была предсказана в детстве. Вторая часть отличается от первой. В ней он обращается непосредственно к светскому обществу. Он пишет, что рано или поздно им придется ответить за гибель поэта. Вряд ли это произойдет на земле, так как их от наказания уберегают деньги предков. Но вот на небе они их не спасут. Именно там свершится над ними настоящий суд.

Отмщенье, государь, отмщенье!
Паду к ногам твоим:
Будь справедлив и накажи убийцу,
Чтоб казнь его в позднейшие века
Твой правый суд потомству возвестила,
Чтоб видел злодеи в ней пример.

Погиб поэт!- невольник чести –
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести,
Поникнув гордой головой!..
Не вынесла душа поэта
Позора мелочных обид,
Восстал он против мнений света
Один, как прежде… и убит!
Убит!.. К чему теперь рыданья,
Пустых похвал ненужный хор
И жалкий лепет оправданья?
Судьбы свершился приговор!
Не вы ль сперва так злобно гнали
Его свободный, смелый дар
И для потехи раздували
Чуть затаившийся пожар?
Что ж? веселитесь… Он мучений
Последних вынести не мог:
Угас, как светоч, дивный гений,
Увял торжественный венок.

Его убийца хладнокровно
Навел удар… спасенья нет:
Пустое сердце бьется ровно,
В руке не дрогнул пистолет.
И что за диво?… издалека,
Подобный сотням беглецов,
На ловлю счастья и чинов
Заброшен к нам по воле рока;
Смеясь, он дерзко презирал
Земли чужой язык и нравы;
Не мог щадить он нашей славы;
Не мог понять в сей миг кровавый,
На что он руку поднимал!..

И он убит – и взят могилой,
Как тот певец, неведомый, но милый,
Добыча ревности глухой,
Воспетый им с такою чудной силой,
Сраженный, как и он, безжалостной рукой.

Зачем от мирных нег и дружбы простодушной
Вступил он в этот свет завистливый и душный
Для сердца вольного и пламенных страстей?
Зачем он руку дал клеветникам ничтожным,
Зачем поверил он словам и ласкам ложным,
Он, с юных лет постигнувший людей?..

И прежний сняв венок – они венец терновый,
Увитый лаврами, надели на него:
Но иглы тайные сурово
Язвили славное чело;
Отравлены его последние мгновенья
Коварным шепотом насмешливых невежд,
И умер он – с напрасной жаждой мщенья,
С досадой тайною обманутых надежд.
Замолкли звуки чудных песен,
Не раздаваться им опять:
Приют певца угрюм и тесен,
И на устах его печать.
_____________________

А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда – всё молчи!..
Но есть и божий суд, наперсники разврата!
Есть грозный суд: он ждет;
Он не доступен звону злата,
И мысли, и дела он знает наперед.
Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:
Оно вам не поможет вновь,
И вы не смоете всей вашей черной кровью
Поэта праведную кровь!

Михаил Юрьевич Лермонтов

Отмщенье, государь, отмщенье!
Паду к ногам твоим:
Будь справедлив и накажи убийцу,
Чтоб казнь его в позднейшие века
Твой правый суд потомству возвестила,
Чтоб видели злодеи в ней пример.

Погиб поэт!- невольник чести —
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести,
Поникнув гордой головой!..

Не вынесла душа поэта
Позора мелочных обид,
Восстал он против мнений света
Один, как прежде… и убит!
Убит!.. К чему теперь рыданья,
Пустых похвал ненужный хор
И жалкий лепет оправданья?
Судьбы свершился приговор!
Не вы ль сперва так злобно гнали
Его свободный, смелый дар
И для потехи раздували
Чуть затаившийся пожар?
Что ж? веселитесь… Он мучений
Последних вынести не мог:
Угас, как светоч, дивный гений,
Увял торжественный венок.

Его убийца хладнокровно
Навел удар… спасенья нет:
Пустое сердце бьется ровно,
В руке не дрогнул пистолет.
И что за диво?… издалека,
Подобный сотням беглецов,
На ловлю счастья и чинов
Заброшен к нам по воле рока;
Смеясь, он дерзко презирал
Земли чужой язык и нравы;
Не мог щадить он нашей славы;
Не мог понять в сей миг кровавый,
На что он руку поднимал!..

И он убит — и взят могилой,
Как тот певец, неведомый, но милый,
Добыча ревности глухой,
Воспетый им с такою чудной силой,
Сраженный, как и он, безжалостной рукой.

Зачем от мирных нег и дружбы простодушной
Вступил он в этот свет завистливый и душный
Для сердца вольного и пламенных страстей?
Зачем он руку дал клеветникам ничтожным,
Зачем поверил он словам и ласкам ложным,
Он, с юных лет постигнувший людей?..

И прежний сняв венок — они венец терновый,
Увитый лаврами, надели на него:
Но иглы тайные сурово
Язвили славное чело;
Отравлены его последние мгновенья
Коварным шепотом насмешливых невежд,
И умер он — с напрасной жаждой мщенья,
С досадой тайною обманутых надежд.
Замолкли звуки чудных песен,
Не раздаваться им опять:
Приют певца угрюм и тесен,
И на устах его печать.
_____________________

А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда — всё молчи!..
Но есть и божий суд, наперсники разврата!
Есть грозный суд: он ждет;
Он не доступен звону злата,
И мысли, и дела он знает наперед.
Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:
Оно вам не поможет вновь,
И вы не смоете всей вашей черной кровью
Поэта праведную кровь!

Не секрет, что Михаил Лермонтов восхищался творчеством своего современника, Александра Пушкина, и считал его одним из ярких представителей русской литературы. Поэтому гибель кумира произвела на Лермонтова очень сильное впечатление. Более, того, он оказался одним и немногих, кто правдиво рассказал об этом трагическом событии, посвятив Пушкину одно из самых сильных и ярких своих произведений - стихотворение «Смерть поэта» .

Оно состоит из двух различных как по размеру, так и по настроению частей. Первая из них представляет собой печальную элегию, в которой Лермонтов описывает трагические события января 1837 года. Однако уже с первых строк ясен подтекст стихотворения, в котором прямым убийцей Пушкина Михаил Лермонтов называет не дуэлянта Дантеса, а высшее общество, которое насмехалось над поэтом и унижало его при каждом удобном случае. Действительно, прямое либо косвенное оскорбление Пушкина при его жизни являлось чуть ли не национальным развлечением светского общества, которому предавались не только князья и графы, но и первые лица государства. Чего стоит одно только присвоение поэту царем Николаем I чина камер-юнкера в 1834 году, когда Пушкину уже исполнилось 34 года. Чтобы понимать всю степень и глубину унижения поэта, нужно учитывать, что подобного чина, как правило, удостаивались 16-летние юноши, которым отводилась роль придворных пажей.

В стихотворении «Смерть поэта» Михаил Лермонтов открыто говорит о лицемерии людей, которые при жизни унижали Пушкина, а после его смерти надели маску вселенской скорби . «… к чему теперь рыданья, пустых похвал ненужный хор и жалкий лепет оправданья?», — пытается обличить светское общество Лермонтов. И тут же намекает на то, что гибель Пушкина была неизбежной, так как, по преданию, смерть на дуэли поэту еще в юности предсказала гадалка, в точности описав внешность того, кто сделает роковой выстрел. Поэтому в стихотворении появляется достаточно загадочная строчка о том, что «судьбы свершился приговор».

Лермонтов не оправдывает Дантеса, на совести которого - гибель одного из самых талантливых русских поэтов. Однако он подчеркивает, что убийца Пушкина «дерзко презирал земли чужой язык и нравы». Тем не менее, люди, которые разжигали конфликт между Пушкиным и Дантесом, хорошо отдавали себе отчет в том, что на кон поставлена жизнь человека, который уже успел прославить русскую литературу. Поэтому именно их Лермонтов считает истинными убийцами поэта.

Вторая часть стихотворения, более короткая и емкая, наполнена едким сарказмом и напрямую обращена ко всем тем, кто виновен в гибели поэта . Их Лермонтов изображает в качестве «надменных потомков», заслуга которых лишь в том, что они появились на свет у прославленных отцов. Автор убежден, что так называемая «золотая молодежь» надежно защищена «сенью закона», поэтому избежит наказания за смерть Пушкина. Но при этом Лермонтов напоминает, что еще существует и Божий суд, который «недоступен звону злата». Перед ним всем явным и неявным убийцам поэта рано или поздно все равно придется предстать, и тогда справедливость наверняка восторжествует. Пусть не по законам земли, а по законам неба, которые автор считает более честными и справедливыми. «И вы не смоете всей вашей черной кровью поэта праведную кровь!», — убежден Лермонтов, не подозревая о том, что через несколько лет сам станет жертвой дуэли. И так же, как и Пушкин, погибнет не от пули, а от презрения и равнодушия общества, в котором пророки приравниваются к прокаженным, а поэты - к придворным шутам, не имеющим право на собственное мнение.

Отмщенье, государь, отмщенье!
Паду к ногам твоим:
Будь справедлив и накажи убийцу,
Чтоб казнь его в позднейшие века
Твой правый суд потомству возвестила,
Чтоб видел злодеи в ней пример.

Погиб поэт!- невольник чести —
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести,
Поникнув гордой головой!..
Не вынесла душа поэта
Позора мелочных обид,
Восстал он против мнений света
Один, как прежде… и убит!
Убит!.. К чему теперь рыданья,
Пустых похвал ненужный хор
И жалкий лепет оправданья?
Судьбы свершился приговор!
Не вы ль сперва так злобно гнали
Его свободный, смелый дар
И для потехи раздували
Чуть затаившийся пожар?
Что ж? веселитесь… Он мучений
Последних вынести не мог:
Угас, как светоч, дивный гений,
Увял торжественный венок.

Его убийца хладнокровно
Навел удар… спасенья нет:
Пустое сердце бьется ровно,
В руке не дрогнул пистолет.
И что за диво?… издалека,
Подобный сотням беглецов,
На ловлю счастья и чинов
Заброшен к нам по воле рока;
Смеясь, он дерзко презирал
Земли чужой язык и нравы;
Не мог щадить он нашей славы;
Не мог понять в сей миг кровавый,
На что он руку поднимал!..

И он убит — и взят могилой,
Как тот певец, неведомый, но милый,
Добыча ревности глухой,
Воспетый им с такою чудной силой,
Сраженный, как и он, безжалостной рукой.

Зачем от мирных нег и дружбы простодушной
Вступил он в этот свет завистливый и душный
Для сердца вольного и пламенных страстей?
Зачем он руку дал клеветникам ничтожным,
Зачем поверил он словам и ласкам ложным,
Он, с юных лет постигнувший людей?..

И прежний сняв венок — они венец терновый,
Увитый лаврами, надели на него:
Но иглы тайные сурово
Язвили славное чело;
Отравлены его последние мгновенья
Коварным шепотом насмешливых невежд,
И умер он — с напрасной жаждой мщенья,
С досадой тайною обманутых надежд.
Замолкли звуки чудных песен,
Не раздаваться им опять:
Приют певца угрюм и тесен,
И на устах его печать.
_____________________

А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда — всё молчи!..
Но есть и божий суд, наперсники разврата!
Есть грозный суд: он ждет;
Он не доступен звону злата,
И мысли, и дела он знает наперед.
Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:
Оно вам не поможет вновь,
И вы не смоете всей вашей черной кровью
Поэта праведную кровь!

Анализ стихотворения «Смерть поэта» Лермонтова

Стихотворение «Смерть поэта» было написано Лермонтовым спустя несколько часов после первого известия о смертельном ранении на дуэли. Оно очень быстро распространилось в обществе. В творческих кругах произведение вызвало бурю сочувственных откликов, в высшем свете – яростное негодование. В ответ Лермонтов пишет вторую часть («А вы, надменные потомки…»), обращаясь напрямую к тем, кого он считает виновными в смерти поэта. Это продолжение было невероятно дерзким и смелым поступком. Оно было расценено императором как прямое воззвание к революции. Незамедлительно последовала ссылка Лермонтова на Кавказ.

Стихотворение «Смерть поэта» стало переломным этапом в творчестве Лермонтова. Его потрясла нелепая и трагическая гибель человека, которого он считал своим учителем и наставником. За убийством на дуэли скрываются тайные причины. Лермонтов развивает тему противостояния поэта и толпы. Только на этот раз в образе толпы он усматривает не рядовую чернь, а высшее общество. Известно, с каким пренебрежением относились к великому таланту Пушкина сам император и его окружение. Поэт постоянно подвергался насмешкам и унижениям. Человек, значение которого для русской литературы трудно переоценить, был намеренно вовлечен в грязную сплетню.

Лермонтов с презрением описывает убийцу Пушкина, который не представлял себе «на что он руку поднимал!…». По крайней мере, Дантес был иностранцем. Ему действительно не было никакого дела до русского гения. Лермонтов считает его слепым орудием в руках настоящих убийц. На них он обрушивает всю свою ярость и негодование.

Преклонение перед Пушкиным особенно заметно в конце первой части стиха. Лермонтов проводит прямую аналогию между поэтом и Христом, принявшим мучительную и несправедливую смерть («венец терновый… надели на него»).

Вторая часть значительно эмоциональнее первой. Лермонтова буквально распирает от переизбытка чувств. Он переходит к прямому обращению к виновникам смерти Пушкина и называет их своими именами («Вы, жадною толпой стоящие у трона»). Лермонтов перечисляют и другие преступления «наперсников разврата»: обман для достижения богатства и высокого положения, подавление всех проявлений свободы и правды, использование власти в личных интересах.

Поэт вновь прибегает к религиозной символике. Он считает, что ничто не окажется безнаказанным перед лицом «грозного Судии». Преступники рано или поздно получат по заслугам.

Очень эффектна концовка произведения, основанная на резком противопоставлении: «черная кровь» преступников — «праведная кровь» гения и мученика.

180 лет назад остановилось сердце великого Александра Сергеевича Пушкина... Он был смертельно ранен на дуэли с Дантесом. За эти годы написаны сотни и сотни стихотворений посвященных Пушкину... Но думаю лучшее, это стихотворение Лермонтова написанное буквально после его гибели. Как верно сказано - "Погиб поэт! — невольник чести..."

Светлая и вечная память...

Смерть поэта

Отмщенья, государь, отмщенья!
Паду к ногам твоим:
Будь справедлив и накажи убийцу,
Чтоб казнь его в позднейшие века
Твой правый суд потомству возвестила,
Чтоб видели злодеи в ней пример.

Погиб поэт! — невольник чести —
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести,
Поникнув гордой головой!..
Не вынесла душа поэта
Позора мелочных обид,
Восстал он против мнений света
Один, как прежде... и убит!
Убит!.. к чему теперь рыданья,
Пустых похвал ненужный хор
И жалкий лепет оправданья?
Судьбы свершился приговор!
Не вы ль сперва так злобно гнали
Его свободный, смелый дар
И для потехи раздували
Чуть затаившийся пожар?
Что ж? веселитесь... — он мучений
Последних вынести не мог:
Угас, как светоч, дивный гений,
Увял торжественный венок.
Его убийца хладнокровно
Навел удар... спасенья нет:
Пустое сердце бьется ровно.
В руке не дрогнул пистолет,
И что за диво?.. издалека,
Подобный сотням беглецов,
На ловлю счастья и чинов
Заброшен к нам по воле рока;
Смеясь, он дерзко презирал
Земли чужой язык и нравы;
Не мог щадить он нашей славы;
Не мог понять в сей миг кровавый,
На что́ он руку поднимал!..
И он убит — и взят могилой,
Как тот певец, неведомый, но милый,
Добыча ревности глухой,
Воспетый им с такою чудной силой,
Сраженный, как и он, безжалостной рукой.
Зачем от мирных нег и дружбы простодушной
Вступил он в этот свет, завистливый и душный
Для сердца вольного и пламенных страстей?
Зачем он руку дал клеветникам ничтожным,
Зачем поверил он словам и ласкам ложным,
Он, с юных лет постигнувший людей?..
И прежний сняв венок, — они венец терновый,
Увитый лаврами, надели на него:
Но иглы тайные сурово
Язвили славное чело;
Отравлены его последние мгновенья
Коварным шепотом насмешливых невежд,
И умер он — с напрасной жаждой мщенья,
С досадой тайною обманутых надежд.
Замолкли звуки чудных песен,
Не раздаваться им опять:
Приют певца угрюм и тесен,
И на устах его печать.
А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда — всё молчи!..
Но есть и божий суд, наперсники разврата!
Есть грозный суд: он ждет;
Он не доступен звону злата,
И мысли и дела он знает наперед.
Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:
Оно вам не поможет вновь,
И вы не смоете всей вашей черной кровью
Поэта праведную кровь!

Дуэль Пушкина

У Чёрной речки левый берег,
Где море снега меж берёз -
То место, где застыло время,
Погиб поэт, великий росс.

Январский день. Уж близок вечер.
Пока светлеет неба синь.
Мороз и солнце. Дует ветер.
Что ждёт поэта впереди?

Он оскорблён, и жить не может,
Спокойно слыша сплетен вздор,
Уж лучше смерть, но честь дороже,
Чем жизнь - и трусости позор.

Дуэлей много за плечами,
Без ран и крови, но теперь
Миролюбивыми речами
Не заменить кровопотерь.

Дантес и Пушкин - оба смертны,
Непримиримые враги,
Напряжены стальные нервы,
Дуэль, последние шаги.

Поэт стрелок был очень меткий,
Но чуть промешкал, и Дантес
Успел, не промахнувшись, первым
Нажать курок - и пал певец.

Поэт привстал и, долго целясь,
Дантесу в руку угодил,
Рука пробита, грудь задета,
Дантес контуженный лежит.

Поэта тащат до кареты,
За ним ползёт кровавый след,
Замёрз и обескровлен, бледный,
Спасти его - надежды нет.

Болит живот, пробитый пулей,
Карета скачет и трясёт,
Два дня в мучениях тянулись,
Душа готовилась в полёт.

Прожил Дантес на свете долго,
Обидчик цел - поэт убит,
Здесь обелиск стоит высокий,
Дуэль запечатлел гранит.

Увы, не знаем мы деталей,
Ушли свидетели в мир звёзд,
И факты с мифами срастались
Под сенью вековых берёз.

Душа поэта врата рая
Прошла сквозь строгий Божий суд,
Его стихи - не умирают,
В сердцах людей они живут.

Дуэль Пушкина

Притихло время на опушке,

Ещё лишь целится Дантес,

И жив ещё пока мой Пушкин,

Но как безмолвен зимний лес!

И грянул выстрел. Эхо взвыло…

Поэт качнулся, как в седле,

Кровавое пятно поплыло

По снегу и по всей земле…

Не дрогнула рука убийцы,

Когда навёл он пистолет,

Но всё ещё звучит тот выстрел

Сквозь сотни лет, сквозь сотни лет…

Дуэль
(А.С.Пушкину)

Черная речка. Зима. Снег.
Полный интриг девятнадцатый век.
Шпаги в сугробы. Отсчет шагов.
Тайная битва ярых врагов.

Два пистолета. Один без пуль.
Сплющилось солнце в загадочный нуль.
Сходятся. Полно, уже пора.
Сброшена шуба. Блестят кивера.

Небо жандармом смотрит на них.
Лес затаился. Гомон затих.
Пушкин, не надо. Дрожит рука.
Черною змейкой вьется река.

Выстрел... И птицы взметнулись с ветвей -
Не было более горьких вестей.
Кровь на поверхности снежных ланит.
Ранен. Чуть дышит... А впрочем, убит.

Татьяна Гордиенко

А мне приснился сон,
Что Пушкин был спасен
Сергеем Соболевским...
Его любимый друг
С достоинством и блеском
Дуэль расстроил вдруг.

Дуэль не состоялась.
Остались боль и ярость.
Да шум великосветский,
Что так ему постыл...

К несчастью, Соболевский
Тогда в Европах жил.

А мне приснлся сон,
Что Пушкин был спасен.

Все было очень просто:
У Троицкого моста
Он встретил Натали.
Их экипажи встали.
Она была в вуали,-
В серебряной пыли.

Он вышел поклониться.
Сказать - пускай не ждут.
Могло все измениться
В те несколько минут.

К несчастью, Натали
Была так близорука,
Что,не узнав супруга,
растаяла вдали.

А мне приснился сон,
Что Пушкин был спасен.

Под дуло пистолета,
Не опуская глаз,
Шагнул вперед Данзас
И заслонил поэта.
И слышал только лес,
Что говорит он другу...

И опускает руку
Несбывшийся Дантес.
К несчастью, пленник чести
Так поступить не смел.
Остался он на месте.
И выстрел прогремел.
А мне приснился сон,
Что Пушкин был спасен.

А.Дементьев.

Еще в молодые годы я увлёкся жизнью и творчеством Пушкина. И вот уже около 40 лет собираю книги на эту тему. Пушкиниана моя гордость. Я её уже показывал, но она меняется и сегодня она выглядит так... В правом нижнем углу портрет Пушкина приобретённый мной на Мойке 12, где Александр Сергеевич и скончался...

История трагической дуэли и смерти Александра Пушкина изменила жизнь еще одного светила русской поэзии — Михаила Лермонтова .

Лермонтов, который был на 15 лет младше Александра Сергеевича, вырос на его стихах и преклонялся перед его талантом.

Несмотря на многочисленные легенды, Пушкин и Лермонтов не были знакомы. «Солнце русской поэзии» о существовании «коллеги» даже не подозревал — так уж получилось, что известность к Лермонтову пришла вместе со смертью Пушкина.

Два поэта, к слову, приходились друг другу дальними родственниками, о чем понятия не имели — этот факт специалисты по генеалогии установили лишь много десятилетий спустя.

В последний год жизни Пушкина его имя было окружено массой сплетен, что раздражало не только самого поэта, но и его поклонников, включая Лермонтова.

Михаил Юрьевич полагал, что немалая часть вины за происходящее лежит на жене Пушкина Наталье Гончаровой .

Вечером 27 января (8 февраля по новому стилю) 1837 года по Петербургу распространился слух — Пушкин стрелялся с Дантесом на дуэли и получил опасное ранение.

Поскольку дуэли в России были запрещены, то о поединке в официальных источниках упоминания не было, хотя все прекрасно знали, что произошло.

Сам Лермонтов был в этот момент простужен и находился дома. Новость о тяжелом состоянии Пушкина и вовсе привела к тому, что он слег.

Первые 56 строк

В обществе царили противоречивые настроения. Сочувствовавших Дантесу было едва ли не больше. Даже родная бабушка Лермонтова полагала, что «Пушкин сам виноват» и его подтолкнула к поединку «африканская ревность».

Лермонтова такие настроения угнетали. Ответить на них он решил в стихотворной форме, озаглавив произведение «Смерть поэта». По одной из версий, строки были написаны еще до того, как Пушкин умер — реальную кончину опередили слухи.

Погиб поэт! — невольник чести —
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести,
Поникнув гордой головой!..
Не вынесла душа поэта
Позора мелочных обид,
Восстал он против мнений света
Один как прежде... и убит!
Убит!.. к чему теперь рыданья,
Пустых похвал ненужный хор,
И жалкий лепет оправданья?
Судьбы свершился приговор!..

Первый вариант стихотворения содержал 56 строк и завершался словами «И на устах его печать».

Друг Лермонтова, Святослав Раевский , нашел стихи чрезвычайно удачными и начал тут же писать копии. Всего через несколько часов «Смерть поэта» разошлась по Петербургу.

Дошли стихи и до друзей Пушкина. Историк Александр Тургенев написал в дневнике: « Стихи Лермонтова прекрасные».

«Некий господин Лермонтов, гусарский офицер» всего за несколько дней обрел поэтическую известность. Дошла первая версия стихотворения и до императорского двора. Там к стихам отнеслись прохладно, но ничего опасного в них не увидели.

Два визита

Тем временем стало известно, что Дантес, скорее всего, строгого наказания не понесет. Это вызвало у Лермонтова новый приступ гнева.

Заботливая бабушка, опасаясь за внука, пригласила к нему лейб-медика императора Николая Федоровича Арендта . За пару дней до этого Арендт лечил раненого Пушкина, облегчая его страдания в последние часы жизни.

Доктор Арендт, и в мыслях не имея дурного, рассказал пациенту подробности дуэли и смерти Пушкина. При этом доктор признавался, что до Пушкина «никогда не видал ничего подобного, такого терпения при таких страданиях».

Возможно, Лермонтов после рассказа Арендта и не стал бы дописывать стихотворение, но тут его решил навестить родственник, Николай Столыпин . Он как раз относился к тем, что считал Дантеса приятным человеком и в данном конфликте был на стороне убийцы Пушкина.

Столыпин начал разглагольствовать на тему того, что стихи Лермонтова хорошие, однако «набрасываться на Дантеса не стоило, так как это был вопрос чести». Кроме того, Столыпин заметил, что вдова Пушкина недолго будет вдовою, так как «траур ей не к лицу».

Лермонтов сказал на это, что русский человек, конечно чистый русский, а не офранцуженный и испорченный, какую бы обиду Пушкин ему ни сделал, снес бы ее, во имя любви своей к славе России, и никогда не поднял бы на этого великого представителя всей интеллектуальности России своей руки.

«Но есть и божий суд, наперсники разврата!»

Столыпин, почувствовав, что перегнул палку, постарался перевести разговор на другую тему, но Лермонтов его уже не слушал, начав писать что-то на бумаге.

Столыпин попробовал пошутить, но Лермонтов ответил резко: «Я ни за что не отвечаю, ежели вы сию секунду не выйдете отсюда». Родственник ретировался, бросив на прощанье: «Но он просто бешеный».

Тем временем Лермонтов закончил вторую часть «Смерти поэта» — последние 16 строк.

А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда — всё молчи!..
Но есть и божий суд, наперсники разврата!
Есть грозный суд: он ждет;
Он не доступен звону злата,
И мысли и дела он знает наперед.
Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:
Оно вам не поможет вновь,
И вы не смоете всей вашей черной кровью
Поэта праведную кровь!

Это был уже прямой вызов власти и высшему обществу. Кроме того, у стихотворения появился эпиграф, взятый из трагедии Ротру «Венцеслав»:

Отмщенье, государь, отмщенье!
Паду к ногам твоим:
Будь справедлив и накажи убийцу,
Чтоб казнь его в позднейшие века
Твой правый суд потомству возвестила,
Чтоб видели злодеи в ней пример.

Раевский размножил и распространил и этот вариант. Крамола пошла гулять сначала Петербургу, а затем и по всей России.

«Приятные стихи, нечего сказать»

Александр Христофорович Бенкедорф , шеф жандармов, глава политического сыска империи, судя по всему, не слишком горел желанием заводить дело на Лермонтова.

Но тут светская сплетница Анна Хитрово на одном из приемов, сделав наивное выражение лица, поинтересовалась у Бенкедорфа: отчего это он не принимает мер по отношению к автору стихов, оскорбляющих весь высший свет и несправедливо обвиняющих знать в гибели Пушкина?

Деваться Бенкендорфу было некуда. Так появилось «Дело о непозволительных стихах, написанных корнетом лейб-гвардии гусарского полка Лермонтовым и о распространении оных губернским секретарем Раевским».

В записке Николаю I Бенкендорф писал: «Я уже имел честь сообщить вашему императорскому величеству, что я послал стихотворение гусарского офицера Лермонтова генералу Веймарну , дабы он допросил этого молодого человека и содержал его при Главном штабе без права сноситься с кем-либо извне, покуда власти не решат вопрос о его дальнейшей участи, и о взятии его бумаг как здесь, так и на квартире его в Царском Селе. Вступление к этому сочинению дерзко, а конец — бесстыдное вольнодумство, более чем преступное. По словам Лермонтова, эти стихи распространяются в городе одним из его товарищей, которого он не захотел назвать».

Император наложил резолюцию: «Приятные стихи, нечего сказать; я послал Веймарна в Царское Село осмотреть бумаги Лермонтова и, буде обнаружатся ещё другие подозрительные, наложить на них арест. Пока что я велел старшему медику гвардейского корпуса посетить этого господина и удостовериться, не помешан ли он; а затем мы поступим с ним согласно закону».

Надо сказать, что Николаю I стихи попали не под заголовком «Смерть поэта», а с кем-то поставленным заглавием «Воззвание к революции». Император, хорошо помнивший 1825 год, понятно, восторга по этому поводу не испытал.

Лермонтова действительно освидетельствовали на предмет психического заболевания, но отклонений у него не нашли. Он поначалу наотрез отказывался называть имя человека, который распространял стихи. Затем Лермонтова разговорили, убеждая, что приятель не пострадает, а сам поэт, в случае запирательства, будет отдан в солдаты. Михаил Юрьевич сдался, решив, что бабушка, души не чаявшая во внуке, этого просто не переживет.

Объяснительные записки

Раевский дал следующие объяснения: Лермонтов, мол, писал произведение исключительно из желания прославиться, а сам Раевский хотел другу помочь в этом. «Обязанный дружбою и одолжениями Лермонтову и видя, что радость его очень велика от соображения, что он в 22 года от роду сделался всем известным, я с удовольствием слушал все приветствия, которыми осыпали его за экземпляры. Политических мыслей, а тем более противных порядку, установленному вековыми законами, у нас не было и быть не могло. Лермонтову, по его состоянию, образованию и общей любви, ничего не остается желать, разве кроме славы», — писал в объяснительной записке Раевский.

Лермонтов в своём объяснении говорил, что писал стихи, будучи больным, возмущенный слухами о Пушкине, которые считал неверными, и видя перед собой необходимость защитить честь человека, который сам за нее постоять уже не может.

«Когда я написал стихи мои на смерть Пушкина (что, к несчастию, я сделал слишком скоро), то один мой хороший приятель, Раевский, слышавший, как и я, многие неправильные обвинения и, по необдуманности, не видя в стихах моих противного законам, просил у меня их списать; вероятно, он показал их, как новость, другому, — и таким образом они разошлись. Я ещё не выезжал, и потому не мог вскоре узнать впечатления, произведенного ими, не мог во-время их возвратить назад и сжечь. Сам я их никому больше не давал, но отрекаться от них, хотя постиг свою необдуманность, я не мог: правда всегда была моей святыней и теперь, принося на суд свою повинную голову, я с твердостью прибегаю к ней, как единственной защитнице благородного человека перед лицом царя и лицом божиим», — писал Лермонтов.

Приговор: одного на Кавказ, второго в Петрозаводск

Святослав Раевский действия Лермонтова предательством не считал: «Я всегда был убежден, что Мишель напрасно исключительно себе приписывает маленькую мою катастрофу в Петербурге в 1837 г. Объяснения, которые Михаил Юрьевич был вынужден дать своим судьям, допрашивавшим о мнимых соучастниках в появлении стихов на смерть Пушкина, составлены им вовсе не в том тоне, чтобы сложить на меня какую-нибудь ответственность…».

Лермонтова и Раевского держали под арестом до вынесения окончательного решения по их делу.

Святослав Раевский. Фото: Public Domain

Высочайшее повеление гласило: «Л-гв. гусарского полка корнета Лермонтова, за сочинение известных … стихов, перевесть тем же чином в Нижегородский драгунский полк; а губернского секретаря Раевского, за распространение сих стихов и в особенности за намерение тайно доставить сведения корнету Лермонтову о сделанном им показании, выдержать под арестом в течение одного месяца, а потом отправить в Олонецкую губернию для употребления на службу, по усмотрению тамошнего гражданского губернатора».

Раевский был отправлен в Петрозаводск, где стал чиновником особых поручений при губернаторе, участвовал в создании и редактировании первой губернской газеты «Олонецкие губернские ведомости». Лермонтов писал другу: «Не позабудь меня и верь все-таки, что самой моей большой печалью было то, что ты через меня пострадал. Вечно тебе преданный М. Лермонтов».

В конце 1838 года Святослав Раевский ходатайствовал о разрешении продолжать государственную службу на общих основаниях и был освобожден из ссылки. Правда, карьеру он продолжил далеко от Петербурга, служа чиновником по особым поручениям при ставропольском губернаторе. В 1840 году он вышел в отставку, поселился в своём имении в Пензенской губернии, обзавелся семьей и пережил своего друга на 35 лет.

Лермонтов же отправился на Кавказ, где воевал Нижегородский драгунский полк. Правда, пробыл он там всего несколько месяцев. Заботливая бабушка добилась сначала его перевода в полк, расквартированный в Новгородской губернии, а затем и возвращения в столицу.

Вернулся Лермонтов уже известным поэтом, которого считали «наследником Пушкина». И такие щедрые авансы Михаил Юрьевич действительно оправдал. Хотя до его собственной роковой дуэли оставалось всего три года.